Техническое решение - Страница 63

— Если в реальности существует глупость, способная по воле или безволию отдельных уничтожать цивилизации, значит, должно быть что-то в противовес. Способ должен существовать.

— А ты уверен, Егор, что Император им уже не воспользовался? — всё так же глядя в потолок, поинтересовался учёный. — Ситуация, всё-таки, назревала давно. Неужели ты думаешь, что никто не подготовился?

— Если бы Юрий мог — не допустил бы жертв в Рудногорске, — резче, чем нужно, возразил я. — Мы ведь совершенно случайно наткнулись на батарею, счастливое стечение обстоятельств, что орденцы успели сделать всего несколько залпов.

— Войны без жертв не бывает, — наконец-то посмотрел на меня Пётр Осипович, — и ещё. Знаешь, что будет утром? Когда пожары потушат, жертв достанут из-под завалов и сосчитают мёртвых?

— Что? — голова уже отказывалась соображать.

— Пойдут и возьмут в руки оружие. Толпа, в которой две трети — адепты Путей и больше половины отслужила срочную службу — уже не толпа. Не покорно ждущие решения гражданские нейтралы.

«Так вот на что рассчитывал Соломин. А наличие принцессы Анны даст ополчению необходимого лидера.»

— Тем более, нужно решить вопрос с «Юаньжоу» как можно скорее. Расскажите мне всё. Сейчас.

— Хорошо. Слушай…

20

У воздушного десанта есть девиз: «никто, кроме нас!» Его часто повторяют, но мало кто, кроме самих десантников, по-настоящему задумывается, что означают эти простые слова. Тот, кто действительно применяет их к себе — отбрасывает рамки и ограничения, готов действительно на всё. Поэтому с ВДВ-шниками, даже пожилыми и давно в отставке, все стараются общаться уважительно и вежливо — от уборщицы и до премьер-министра. Десант справляется или погибает при попытке выполнить задание — третьего не дано. Тот, кто действительно готов идти до конца, невзирая на последствия — получает власть над происходящими событиями. Власть реально что-то изменить — собственными руками, здесь и сейчас. Сделать то, что другим не по силам.

Не так уж много людей рвутся к власти, как таковой. Деньги, влияние, преданные последователи — всё это, на самом деле, лишь способ защиты от жизненных неожиданностей. Это как быть рядовым или генералом. Солдата может послать в бой любой сержант и вообще кто угодно старше по званию, а генерала — только Верховный Главнокомандующий, причём сам генерал останется в удобном штабе, а умирать пойдут всё те же рядовые.

Некоторым от чувства мнимой защищённости и безнаказанности натурально рвёт крышу — так получаются мелкие тиранчики на местах, начиная от охранника на ресепшене «стой, пока я не разрешу тебе идти» и заканчивая самозабвенно орущими на подчинённых директорами компаний. Некоторые продолжают крепить свою личную крепость — придумывают любые поводы, только бы не вызвать неудовольствие вышестоящих и не лишиться тёплого местечка, или банально берут взятки, «заботясь о будущем». И лишь очень небольшое число людей, получив возможность что-то изменить, действительно способно взять на себя ответственность за свои команды и действительно что-то сделать. Бывает, что крутишь головой по сторонам — а рядом таких и не оказывается. И не рядом — тоже.

…Разговор с профессором Вихро оставил у меня… сложные впечатления. В том числе и о самом учёном. Проф молодец — за три года сумел не только сделать головокружительную карьеру у Радищевых, но и завёл нужные связи, знакомства и каналы получения информации. Я и раньше им восхищался — кипучей энергией, способностью добиваться своих целей — а теперь ещё больше зауважал. Вот только… Пётр Осипович не был готов рисковать. Нет, не так — готов, и ещё как! Но только если последствия, в том числе и провала, будут укладываться в некий устраивающий его минимум. Тогда, когда он шагнул во Врата Белой Лебеди — учёному, по большому счёту, было нечего терять: возраст, как-никак, скоро и в могилку. А теперь терять было что — положение, репутацию, саму жизнь в конце концов. Ещё как минимум сорок-пятьдесят полнокровных лет — не хрен собачий.

Потому, обладая завидной полнотой информации о происходящем, Вихро не спешил действовать, сохраняя свободу для манёвра. Его колоссальный жизненный опыт при трёх государственных режимах в двух мирах давал хорошую гарантию вывернуться в любой ситуации. Не просто вывернуться, но и прикрыть своих протеже — в число которых не слишком завуалированно предложил войти и мне. В какой-то степени меркантильно — но честно и в общем-то благородно: проф своих никогда не бросал. Вот только — такая позиция не устраивала уже меня.

О, поступи такое предложение неделю назад — согласился бы, не раздумывая! К тридцати пяти годам жизни «там» я не питал о себе особых иллюзий. Я не «пробивной», не способен идти по головам и уж тем более не лидер. Таким, как я, нужен «паровоз» — тот, кто тянет за собой. Вечный второй-третий номер — способный генерировать идеи и придумывать нестандартные решения, но не способный их упорно проталкивать в условиях плотного стороннего противодействия или оперативно переключиться на что-то более выгодное. С другой стороны, такое вообще можно было сказать про всех вихревцев — иначе бы спецы вроде Маркулова не протирали годами штаны в НПО. Однако, как выяснилось, я далеко не всё про самого себя знал.

Занятно, но то, насколько я успел измениться всего за трое суток, я понял только во время ночного разговора с Петром Осиповичем. И «всего-то» потребовалось потерять почти всех близких, лично убить несколько человек, побывать в кровавой бане городского боя, несколько часов скрываться от убийц, спасти несколько человек и лично отдать приказ на атаку сводной армейской группы. А последней каплей, не иначе, послужил обстрел диверсионной группой орденцев Рудногорска. Больше оставаться в стороне и ждать неизвестно чего я был не намерен.